-День из жизни философа-

«Темно… Еще темнее… Я... замерз? Воздух вокруг такой холодный… Что со светом? Я отчетливо вижу себя и пол под ногами, но я не вижу стен, или потолка… Это туман…? Куда мне идти?»

Молодой философ Окумура Акайо вновь оказался в непонятном ему месте. Вокруг него пустота, окутанная загадочным туманом. Все звуки здесь резко глушились, почти не задерживаясь на слуху. Прохладный ветер тянулся по полу, заставляя Акайо сдвинуться с места. Юноша не знал куда ему идти. Хоть он и выбрал направление наугад, он совсем не понимал зачем ему куда-то идти.

По мере прохождения таинственного пути, вопросов становилось все больше. Пространство вокруг искажалось, ветра усиливались, а туман сгущался. Философу казалось, что он шел по ровной поверхности, но сейчас он будто поднимается в горы. Дышать становилось труднее, лёгкие скованные собственной тяжестью отдавали болью, тяжело налегающую на ребра.

Организм не выдерживал, от нехватки кислорода рассудок неспешно покидал голову. Все вокруг плыло, а в глазах темнело. Слабость наконец сломило тело, подкашивающиеся ноги не выдержали и Акайо рухнул наземь. Не было сил ползти и карабкаться дальше. Мрак таинственного пространства высасывал из него жизнь.

На последних издыханиях парень поднимает голову, увидев яркий свет откуда-то сверху. Напуганный мыслями о том, что это свет в конце тоннеля, Акайо изо всех сил закрывает глаза, однако внезапно для него, издалека он слышит знакомую мелодию. Вслед за ней последовали и слова, становившиеся все громче и громче, доходя до припева:

♪ - Dare demo ī yo, ī yo - ♪

♪ - Kono mama, yoru ni kiete shimaitai no - ♪

♪ - A~a, taikutsu datte tsuyogaru watashi ga - ♪

♪ - Bakamitai janai ka - ♪

♪ - Mō ī no? Ī yo - ♪

♪ - Kikoeru kotoba wa dore mo tayorinaikeredo - ♪

♪ - Tada, massuguna sen o aruite iku… - ♪

*Клик*

Акайо наконец дотянулся до будильника. Медленно поднявшись с кровати, поправляя длинные растрепанные волосы, парень, шаркая тапочками направляется на кухню. Подойдя к чайнику, он резко выхватывает его и жадно, большими глотками выпивает чуть больше половины воды в нем. Для философа утро началось не с кофе, а с очередных проделок подсознания, обдумывать которые каждый раз у него совсем не осталось сил.

Солнце еще не встало, часы показывают 5:32. Утренняя рутина философа начинается с получаса гигиенических процедур. Ледяной душ позволяет пробудить опустошенный разум Акайо, как и последующий комплекс упражнений, напрочь отбивающий желание вернуться в кровать. Эмоциональный штиль позволяет ему максимально сосредоточиться на готовке, но отнимает всякое удовольствие от приема пищи, превращая весь процесс в вынужденную необходимость.

Несмотря на философские наклонности Акайо, работает он фитнес тренером в небольшом спортзале, куда выезжает в 7.30 часов каждого дня. Неба все еще не было видно. Безлюдная дорога, слегка посвистывающий ветер в полумраке и навязчивые мысли продолжали убивать парня изо дня в день. Единственным спасением для него стали старые проводные наушники, которые бережно хранились в резиновом чехле, сложенные в бублик. Ритмичные и динамичные композиции, текста которых рассыпали в мозгу почву для размышлений, уносили мысли в дальние уголки подсознания, позволяя философу хотя бы на время забыться, и представить себя в тех мирах, о которых пелись его любимые треки…

Подходя к залу, куплетами и припевами встречались первые лучи солнца, окрашивающие небо особыми тонами градиента, присыпанным осколками розоватого, облачного царства. Возведенная в Абсолют дисциплина Акайо не позволяла ему лицезреть полноту церемонии наступления нового дня, низводя в пыль каждый потуг остаться, задержаться хотя бы на минуту дольше.

Выходя из зала уже в 10.30, юноша в очередной раз огорчается скорому окончанию шоу, затянутому задымленными настилами небу, не оставляющему ни единого намека на цвет, глубину и теплоту заманчивых краев за пределами человеческого сознания. Но даже по дороге назад, Акайо всеми силами цепляется за любую возможность вновь увидеть чудесный пейзаж, хотя бы в миниатюре, в небольшом окошке меж облаками. Он отчаянно оглядывает небо, не замечая ничего вокруг себя, медленно проходит по дороге с высоко поднятой вверх головой.

Не доходя до дома, философ останавливается у ворот парковки, присаживаясь на скамейку восстанавливаясь после работы. Продолжая всматриваться в небесный ярус, Акайо доступными ему способами, старается сдерживать уровень дофамина в организме, не доводя его до критической нормы. Часами напролёт, поедая конфеты, периодически заменяя их сигаретами, парень отчаянно старался найти в облаках утерянные им эмоции.

Лишь когда холод начинал пробирать до костей, изводя суставы и мышцы, превращая кожу в участки хрупких и чувствительных пластинок, ему приходилось зайти домой. Отогревая ноги в *котацу, Акайо погружался в недолгую медитацию, полностью оголяя свое подсознание. Находясь в состоянии транса, философ внимательно изучал свои ощущения, каждое пришедшее ему видение, полностью отдаваясь настоящему времени, забывая все прошлое и не задумываясь о будущем. Расслабляя каждую мышцу в теле, углубляя вдох и замедляя выдох, он сознательно удерживал себя на тонкой грани между сном и бодрствованием. Лишь в этом промежутке времени, вся его вынужденная концентрация превращалась в возведенную в Абсолют осознанность.

Вновь возвращаясь в мир отвергнувший его, обычно из-за внезапного звука, нарушившего тишину, Акайо с пробуксовкой и скрипящими суставами, уходит на кухню, готовить свой скромный обед. Обычно, рацион молодого мученика состоял по большей части из риса, иногда приготовленным с бобовыми культурами, иногда с листьями нори.

Вторая половина дня Акайо всегда полностью копирует первую. Однако с каждой минутой состояние философа становилось все хуже. С исчезновением солнца, мрак все больше навевал беспокойство, вселяя в душу страх. Страх остаться в мире единственным человеком, отвергнутым самой сутью бытия. Страх лишиться неба и солнечного света, остаться в этом состоянии навсегда, в темном, и холодном мирке…

Возвращаясь после работы, юноша отчаянно ждал прекрасного момента, когда пройдут холода, рассеются тучи, когда он снова сможет побывать на аудиенции царственного светила, в забвенных ночах святыни небесного края. На одной и той же скамье, набираясь веры в светлое, растрачивая ее всю там же, Акайо, как верный пёс ждал каждый вечер ровно до трёх часов ночи.

Окончательно разочарованный во всем, согреваясь под тем же тёплым *котацу что и днём, философ терял все силы на размышления, отдаваясь туманной мгле самых тёмных уголков разума, позволял ей полностью завладеть рассудком плавно погружаясь в короткий, но глубокий сон, томно уводящий ментальное тело Акайо на хитрые и ужасные пытки Морфея…

• *Котацу - традиционный японский предмет мебели, низкий деревянный каркас стола, накрытый японским матрацем футоном или тяжёлым одеялом, на который сверху положена столешница. Под одеялом располагается источник тепла, часто встроенный в стол.